Едва мама с ребёнком вернулась в Киевский военный округ, как отца направили на Дальний Восток. Тогда там были самые горячие точки государственной границы, с постоянными стычками с японцами, оккупировавшими Маньчжурию и КВЖД. Сначала гарнизон совершал на У-2 разведывательные полёты в приграничной зоне, большей частью - ночные, а после начала войны всех пересадили на боевые истребители. Места дислокации воинской части отца Гродеково, Седанка, Липовцы, озеро Ханка - до сих пор на слуху.
Отца же помню плохо, только какой-то один день, когда он вёз меня на раме велосипеда, направляясь к сослуживцу, обувь у меня постоянно сваливалась с ног, он был вынужден останавливаться, снова обувая меня. Потом, уже общаясь с другом, он машинально переворачивал на столе спичечный коробок, я же пытался эти манипуляции повторить. На единственной моей фотографии того времени я - справа в кепке.
В 1939 году там родилась сестрёнка Ольга, в 1941, уже шла война - и младший брат. Едва мама сумела оклематься после родов, как поступила команда всему лётсоставу эвакуировать свои семьи в глубь страны. По транссибирской магистрали гражданские поезда уже не ходили, в обе стороны двигались только забитые до отказа военные эшелоны. Отправиться к своим родителям до такой далёкой станции Бузулук, с минимумом вещей, да ещё с тремя малолетними детьми было чистым безумием, но выбора не было - приказ. Эта одиссея в рассказах матери даже спустя годы ужасает, эти постоянные три вопроса: чем покормиться, где поспать, как упросить военных взять на попутный состав. Добралась она только через два месяца, уезжала летом - добралась лишь осенью. Только на станции Кинель, пересадочном узле двух магистралей, уже совсем близко от дома, а началась уже холодная осень, пришлось две недели ночевать на сырой земле: в составы на Бузулук совершенно невозможно было попасть. Удивительно, но, несмотря на все форс-мажоры ( в пути в окна вагонов летели камни от работавших вдоль магистрали зэков, и однажды меня, сидевшего на коленях бойца, сильно поранило осколками битого стекла), холод и голод, каждый из четверых как-то умудрился даже серьёзно не заболеть.
На всю жизнь врезалась в память покрытая пёстрым ковром опавших жёлтых листьев, платформа бузулукского вокзала и бегущий навстречу с раскинутыми руками радостный, добрый белобородый старичок (это дедушке, получившему телеграмму, удалось выпросить колхозную подводу).
Комментариев нет:
Отправить комментарий