С детства знакома каждому эта фраза-палиндром, которую можно читать вперёд и назад. Только сейчас, благодаря интернету, узнал, что этой фразой мы обязаны вовсе не автору "Золотого ключика", а поэту Афанасию Фету, которого в школьной программе сталинских времён почему-то представляли в обязательной связке с Майковым и Тютчевым. Но он и там затмевал двух других своим редким именем, с которым не мог тягаться даже Майков Аполлон. Вот и сейчас нет бы вспомнить его изысканное стихотворение "Шопот, робкое дыханье, трели соловья...", в котором нет ни одного глагола. Или хотя бы более демократическое "Я пришёл к тебе с приветом, рассказать, что солнце встало"? Учитывая нынешнее толкование словосочетания "с приветом", это вообще был бы хит сезона. Так нет же, на ум приходит какая-то дурацкая песенка забубённой молодости: "Идёт по полю Афанасий Восемь-на-семь в больших кирзовых сапогах..." Фет был рачительным помещиком и всюду, где появлялся, начинал убеждать в преимуществах простой жизни на природе, не забывая при этом подчёркивать свои скромные притязания и потребности. Он дружил домами с другим Толстым, классиком, и едва чета Шеншиных (а это была их настоящая фамилия) покидала Ясную Поляну, как все малолетки-Львовичи, рискуя получить по губам, принимались увлечённо пародировать дядю Афоню: "Мы - люди простые. Нам ничего не надо. Только самую малость: устриц из Парижа, паюсной кашки из Гурьева, тортик к чаю от Филиппова..."
Но я отвлёкся. Слишком большой вираж заложил. Надобно, так сказать, ближе к телу. Вернуться к нашим родным баранам-перевёртышам. В креативные годы конструкторской молодости мы, конечно же, не избежали искуса потягаться и в этой области. Мы - это наша конструкторская группа: Боря Мосолов, Толя Галкин, Лёха Аксёнов и Юрий Николаевич Меньшов. Он был лет на 15 старше нас всех и потому казался очень пожилым. Надо сказать, занятие это - не из лёгких. Пыхтя и напрягаясь, удалось состряпать три неуклюжих палиндрома на своих сослуживцев:
Норд. Аксенов, а ну-ка к себе скакуна! Вон - ескадрон!
Мосолов. Не видно, как он дивен волосом.
"Вошь - не мясо", - роптав сват порося Меньшов.
Не Бог весть что, разумеется. Третий вышел даже с каким-то украинским акцентом, а Галкин вообще оказался мне не по зубам. Но у моих коллег дела пошли ещё туже. Сначала все трое дружно прокричали: "Андреев - веер дна!" Но, поняв, что этого будет маловато, общими усилиями продвинулись до "Андреев лапал веер дна". Ну, и на том спасибо.
Мы даже слова палиндром тогда не знали, не говоря уж о других примерах помимо розы Азора. А в переводе с греческого это как раз и значит перевёртыш. Зато теперь, в эпоху интернета, обнаружил в сети бесчисленное множество других образцов этого вида творчества. Именно так, потому что вопросы авторского права актуальны и в этом, казалось бы, пустяковом занятии..Дабы не утомлять вас больше, сразу приведу наиболее забавные и впечатлившие:
Не пошл Шопен.
А Муза - раба разума.
А кто идиотка?
О, вижу деву! Уведу живо.
Я с леди все же свиделся.
Уведя лимузин, изумил я деву.
И лиры тырили!
Лакал пиво Попов и плакал.
Я так нежен, Катя.
Я не мил, и не женили меня.
Я, Света - в вате вся.
Унизили Зину.
Лазер-то уже пуп ежу отрезал.
Умер, и мир ему.
Закопан, а попа - напоказ.
Яица снес поп. Сенсация.
Пил вино он и влип.
Ого, вижу живого.
Он в аду давно.
Я не мил, и в аду удавили меня.
На вид - ангел. На виадук Алеша шел. А куда Иван? Лег на диван.
Но невидим архангел - мороз узором лег на храм, и дивен он.
Дорого небо, да надобен огород.
Мокнет Оксана с котенком.
А в Енисее - синева.
Лилипут сома на мосту пилил.
Кит на море романтик.
Гнал фанатик кита на фланг.
А Лука икал аки акула.
Шорох от дубка как-будто хорош.
У лип Леша нашел пилу.
Леша на полке клопа нашел.
Летя, догонит иного дятел.
Нажал кабан на баклажан.
Но ты меньше ешь, не мыт он.
Ешь немытого ты меньше.
И леопард, и гидра поели.
Я умру, хлебороб, ел хурму я.
Огонь - лоб больного.
Лезу на санузел.
Пчела звала: в зале - ЧП.
Масса - к кассам.
Мыло - голым.
Цени рев зала, зверинец.
Цени кабинет в тени, бакинец.
Морда казаха - за кадром.
Мала каска аксакалам.
Аргентина манит негра.
Веер веял для евреев.
Вот сила типа капиталистов.
Лидер бодро, гордо бредил.
Я сличил то и то - вот и отличился.
Отчаян я, а что?
Уж я веники не вяжу.
И мал Иван, а лупил у лип улана вилами.
Нам сила - талисман.
Надо меч - в кулак, а лук - в чемодан.
И любил Сева вестибюли.
Утречко летело к черту.
Да, искать такси - ад!
Тарту дорог как город утрат.
Ан жена, зараза, нежна.
Нежно теребя ртом сосок и косо смотря, берет он жен.
Лена набила рожу мужу - муж орал и банан ел.
А ремень - не мера.
Изредка так дерзи.
Муза, ранясь шилом опыта, ты помолишься на разум.
Ты, милок, иди яром: у дороги - мина, за дорогой - огород, а за ним - и город у моря. Иди, коли мыт.
Но вершина творчества в этом жанре, на мой взгляд, - это всё же стихотворение-палиндром Игоря Горного, сумевшего превзойти в изобретательности и Велемира Хлебникова, и Андрея Вознесенского:
Там оракул, тени, лоси,
топот и блокнот, слепень.
Там лукаво спросит
обормота о земле пень.
Тара - кинза, кирпич на растении
нем, раболепен - ну гладь!
Да, лгун не пел об Армении.
Нет саранчи... При казни - карать!
Не пел? Мезоатом - робот
и сор псов, акул мать.
Не пел... Стон колб и топот.
И соли нет, лук - аромат.
Что к этому всему ещё можно добавить? Только резюме:
Он дивен, палиндром, и ни морд, ни лап не видно!
