ФРЭНК О ТРЁХ НОГАХ

Франческо (Фрэнк) Лентини (18.05.1889 - 22.09.1966)

И в том же XIX веке жил-был мальчик, появившийся на свет в городке Розолини, что на итальянском острове Сицилии. Родился он двенадцатым ребёнком в семье, но, не погрешив против истины, к числу 12 через запятую следовало бы добавить ещё и десятичную дробь - всё, что досталось ему от сиамского близнеца-брата, ребёнка тринадцатого. Дело в том, что Франческо родился с тремя ногами и шестнадцатью пальцами на них, а также с двумя нормальными половыми членами и с необходимой парой тестикул при каждом. Третья нога была на 30 см короче остальных, крепилась прямо к позвоночнику да вдобавок ещё прямо из её колена проклёвывалась деформированная ступня ноги четвёртой - этакий небольшой и болезненный отросток с единственным пальцем.
  













Семья Лентини после рождения ребёнка была, естественно, в шоке. Обращение к врачам не помогло. Все дружно заявили: операция на позвоночнике чревата параличом ребёнка. Пока малыш не вылезал из пелёнок, старались как-то сей факт не афишировать. Когда же подрос - решили сдать в приют. Этому воспротивилась его родная тётя, не имевшая своих детей, она забрала Франческо в свой дом. Но и её хватило ненадолго. Некоторое время спустя мальчишку всё же пристроили в интернат для детей-инвалидов. Мальчик был не по годам развит и сообразителен, всё понимал и остро переживал, что он не такой как все, что даже самым родным и близким людям он такой не нужен. Сознавая всё это, он был в отчаянии и глубоко несчастен. Но ничего в этой жизни не происходит случайно. Провидение каждого из нас ведёт по жизни, ставя в ситуации, призванные послужить сверхзадаче нашего земного воплощения: самореализации как человеку и духовному совершенствованию. Оказавшись в интернате, Франческо неожиданно понял, что он - счастливый человек. Кругом были несчастные дети, нуждающиеся в постоянной заботе и помощи: слепые, парализованные, не имеющие рук и ног. А он даже не чувствовал себя инвалидом, поскольку учился в школе, мог ходить, бегать и даже прыгать со скакалкой. Научился плавать, скакать на лошадях, кататься на велосипеде и на коньках. Это прозрение и стало поворотным пунктом всей его дальнейшей жизни. 
Именно в это время происходило великое переселение европейских народов на американский континент. Вместе с другими сицилийцами, ставшими потом питательной средой для мафиозо и крёстных отцов, заступил со своей большой семьёй на эмигрантский пароход и восьмилетний Франческо. Он поменял не только страну, но и имя, став Фрэнком. Ещё во время длительного плавания необычного паренька заприметили шустрые деловые люди, ставшие потом наперебой предлагать Лентини-старшему выгодные контракты на работу сына в цирке. Но отец был непреклонен. Стараясь, видимо, загладить прошлую вину, он решил дать сыну хорошее образование, благо семья его, по меркам того времени, могла считаться зажиточной. Фрэнк закончил университет, овладел четырьмя языками, да и с личной жизнью всё наладилось. Он женился на юной леди Терезе Мюррей, нажил с ней и вывел в люди четырёх здоровых детей. И только уже в зрелом возрасте, взвесив все "за и против",  ответил согласием на предложения цирковых импресарио.
Первое же его представление произвело фурор, а он сам скоро стал любимцем всей Америки, до самых её отдалённых штатов. Дело в том, что Фрэнк не мог довольствоваться только демонстрацией своих отклонений от нормы, как это делали другие несчастные уроды. Прежде чем выходить на арену, он научился жонглировать, делать акробатические трюки,играть на музыкальных инструментах. Публика приходила в восторг, когда Фрэнки, расхаживая по арене, третьей ногой "чеканил" (подбивал кверху) футбольный мяч, долгое время не давая тому упасть. Артисты в цирке более искренни и душевны, чем в театре, этом "террариуме единомышленников". Сказываются, видимо, кочевая жизнь, постоянный риск и взаимовыручка. Но даже там конкуренция заявляет о себе. В том же жанре был уже известен всем американцам Джордж Липперт. Его третья нога была неработающей, но это не помешало ему немало попортить крови нашему герою. Другие же цирковые приняли Фрэнка радушно и души в нём не чаяли. (Обратите внимание: цирковые, но никак не "циркачи". Равно как, если не хотите оскорбить пожарных, не произносите никогда слово "пожарник"). Дело в том, что Фрэнк был интересным собеседником, излучавшим мудрость и благородство. Даже вопросы хамоватых репортёров, в интервью которым никогда не отказывал, с готовностью усаживаясь на третью ногу, как на стул, не могли его поставить в тупик. Кроме обязательного пошлого "как он управляется с двумя хозяйствами" другим дежурным был вопрос про две пары обуви. "Лишний ботинок отдаю одноногому другу-инвалиду", - в сотый раз отшучивался артист. Фрэнк о трёх ногах своих говорил философски, с юмором и самоиронией: мол, зато удобно плавать, есть ещё и руль сзади.
С первого дня на цирковой арене к Лентини приклеилась кличка "король уродов", так даже писали на афишах. Но потом все цирковые дружно перешли на короткое "король". А это дорогого стоит. Цирку Фрэнк отдал сорок лет своей жизни и незадолго до своей смерти в 1966 году сказал потрясающие слова: "Я понял, что жизнь прекрасна. И наслаждался ею, как мог". И всю жизнь не уставал повторять, что счастье человека не в количестве ног или внешней красе, а в голове человека и в том, как он мыслит.  

НЕ ПАРАДНАЯ ИСТОРИЯ

Александр Алексеевич Тучков-четвёртый (7.03.1778 - 26.08.1812)
Маргарита Михайловна Тучкова (Нарышкина), Мать Мария (2.01.1781 - 29.04.1852)


Жила-была девочка Маргарита Нарышкина, знатного происхождения. В близком родстве с матерью Петра Великого - по отцу, с князьями Волконскими - по матери. Как всякая девушка, мечтала об удачном замужестве, но, наедине с зеркалом, оставалась недовольной неправильными чертами лица, да и рост её был выше среднего. Но все эти недостатки с лихвой компенсировались другими достоинствами. Она прекрасно музицировала и пела, свободно говорила на четырёх языках, прекрасно разбиралась в литературе, истории и естественных науках. Всё это в сочетании с живым умом, умением вести непринуждённый разговор, да ещё и немалым приданым, делало её выгодной партией. Хоть тогда дети взрослели гораздо раньше, чем сейчас, всё решал папА. Он и выдал её замуж, едва исполнилось 16 лет, за соседского сына Павла Ласунского, как было обговорено ещё при их рождении. Брак оказался недолгим, всего четыре года. То, что муж был картёжник и мот, любил попойки и связи на стороне - это ещё куда ни шло. Так вели себя в то время многие мужья. Хуже то, что жена его мало интересовала. Он позволял себе по пьяни распускать руки, а однажды даже поставил на картёжный кон её интимную близость. Когда Марго рассказала это всё матери, та была вне себя и поехала жаловаться царю. Развод в те времена был неслыханным делом, но импульсивный Павел был крут и стремителен в своих поступках. В 1802 году году Святейший Синод этот брак расторг, а Маргарите был официально возвращён статус "девицы Нарышкиной".







Будучи ещё замужней, в те редкие моменты, когда вместе с мужем выходила в свет, она не однажды общалась с молодым полковником Александром Алексеевичем Тучковым-четвёртым, который был необычайно хорош собой. Девицы на выданьи засматривались на бравого вояку, придумав ему даже прозвище "Аполлон". Но тот предпочитал танцам содержательные беседы с интересной замужней собеседницей. Узнав о состоявшемся разводе, Александр, не медля, пожаловал в имение Нарышкиных просить её руку и сердце. Развод - разводом, но скандальность происшедшего витала в воздухе, и родители даже не рисковали пока появляться на людях, не говоря уж о самой Маргарите. Порядки тогда были строгие, вдовы, например, обязаны были носить траур 4 года. А развод где-то смахивал на вдовство. Если не хуже. Взбудораженного папА хватило лишь на то, чтобы бросить в сердцах: "Ей ли, сударь, сейчас замуж выходить?" Тучков ушёл, не попрощавшись. А Марго свалилась в горячке, повторяя в бреду: "Я некрасивая, я никогда не буду больше счастлива!" Разрыв, однако, не стал окончательным. Доверенный человек тайно передал ей письмо от Александра. Там были собственные стихи полковника на французском, и каждый куплет заканчивался одинаково: "Кто владеет моим сердцем? Прекрасная Марго". Влюблённые продолжали тайно общаться, пока, наконец, не прошли эти самые 4 года, папА не сменил гнев на милость, и они наконец, в 1806 году обвенчались. Ей было 25, ему - 28 лет. Когда молодые выходили из церкви, юродивый у храма вдруг возопил: "Мать Мария, возьми этот посох!" Ошарашенная, она машинально взяла дубовую палку, только тихо возразив, и почему-то по-французски: "Я не Мария, я - Марго". Тучков намеревался выйти в отставку и жить в своём имении, но на прошение царю пришёл отказ. В мире запахло войной, и ему было приказано отбыть в Ревель, где уже началась подготовка к шведской кампании. По Высочайшему соизволению Маргарита отправилась туда вместе с ним. Можно только удивляться этой женщине, добровольно взвалившей на себя все тяготы военной службы. Она чинила амуницию, готовила, стирала, мыла кухонные котлы, скребла лошадей, врачевала солдат, став первой в русской армии сестрой милосердия. Как и все, с наступлением холодов продолжала спать в палатке, переходила по пояс в воде и с конём в поводу реки вброд. За доблесть, проявленную в войне со шведами, Тучкову присвоили звание генерал-майора. В 1811 году Марго узнала, что ждёт ребёнка, и муж настоял, чтобы она вернулась в родовое поместье.
Накануне отъезда она разбудила мужа криком - ей приснился кошмарный сон. Будто идёт она по улицам городка, где на улицах - ни души, а на каждом доме - надпись: BORODINO. За околицей ей навстречу вышли отец и старший брат Михаил со спелёнутым ребёнком в руках и словами: "Вот всё, что тебе осталось. Твой муж пал со шпагой на полях Бородина". Муж, дабы успокоить жену, зажёг лампу и разложил на столе штабные карты. Скрупулёзно разглядывали их, пока не рассвело, но даже похожего названия не нашли. "Вот видишь, - успокаивал он, - это просто вздорный сон. Название, скорее всего, итальянское, а там военных кампаний пока не предвидится". Ребёнок, Николенька, любимый Коко, родился недоношенным и со слабым здоровьем, но был позже записан в пажеский корпус, с дозволением оставаться пока при матери. Когда Наполеон подступил к Москве, она с сыном перебралась в Кинешму, в одно из родовых имений. Там и узнала 1 сентября (здесь и везде все даты - по старому стилю) от брата, адъютанта Барклая де Толли, эту страшную весть: "Твой муж пал со шпагой на полях Бородина". Он же рассказал и как это произошло. 26 августа, в день битвы, жарче всего было на левом фланге наших позиций, где сражались два брата-генерала. Сначала пуля сразила старшего Николая Тучкова-первого, а потом настала очередь и её мужа. Когда огонь неприятеля по Семёновским флешам стал совсем невыносимым, он решил поднять своих солдат в контратаку, чтобы сблизиться с неприятелем. "Вы стоите? Я один пойду", - крикнул он и со стягом в руках выбежал из укрытия. Градом шрапнели он тут же был сражён, а пушечные ядра не оставили от упавшего тела ничего, разорвав на части и смешав с землёй.
Глядя сегодня на бородинское поле, диву даёшься, как здесь могли разместиться две такие огромные армии? Будь войска более рассредоточены, и потери, глядишь, не были бы столь велики. Кстати, даже это небольшое поле, как шагреневая кожа, продолжает уменьшаться в размерах. Особняки и дворцы новых русских и слившихся с ними в любовном экстазе местных администраторов напирают со всех сторон. Бородинская битва дорого стоила армии Кутузова, нанеся ей сокрушительный урон. Войска вынуждены были отойти, бросив тяжёлые орудия. Оставшихся в строю конских повозок хватило лишь на то, чтобы вывезти 20 тыс. раненых, тех, кто ещё подавал голос. Да и их участь оказалась незавидной. Оставляя Москву врагу, их пристроили в городских госпиталях и домах призрения, где они все сгорели или задохнулись от начавшегося пожара. Провидение отвернулось потом и от французов. России же помогли её большие пространства и статус "хозяина поля". Французы израсходовали почти все свои боеприпасы, а наши арсеналы были под боком. Плюс транспортные проблемы. Повозок едва хватало на раненых и больных, слёгших от дизентерии и холеры. Врачи выбивались из сил, но ничем не могли помочь, медикаменты уже были все израсходованы. Двигаясь по слякотному бездорожью со скоростью калеки-пешехода, бросая пушки и трофеи, остатки армии Наполеона с трудом уползли из границ негостеприимной страны. И уже без своего императора. Неотложные дела, угрожавшие правлению и лично ему самому, ещё раньше вынудили его оставить армию и поскакать в Париж.


Худ.С.Кожин - "М.М.Тучкова на бородинском поле":





Тучков Николай Александрович (1811 - 1826):






Семёновские флеши на открытке 1912 года:





После страшного известия Маргарита не находила себе места. На плаву её держала только забота о сыне, которого продолжала кормить грудью. Свекровь, узнав о потере двух сыновей, потеряла зрение разом и навсегда. Через два месяца пришло письмо от генерала Коновницына, непосредственного начальника мужа, к которому была приложена карта, где крестиком было обозначено место, где он принял смерть. И тут Маргаритой завладела идея найти останка мужа во что бы то ни стало. Она отняла ребёнка от груди и направилась в Бородино. Два дня и две ночи, пока не выбилась из сил, в сопровождении местного иеромонаха Иосафа пыталась она, переворошив горы трупов, опознать любимого по каким-то только ей известным признакам. Вы только представьте себе эти трупы спустя два месяца. Объеденные хищниками, с глазами, выклеванными птицами, когда от тела осталась лишь зловонная гуща с копошащимися червями и личинками мух, где только белые рёбра выпирали кверху. Представьте этот смрад вокруг... Конечно же, ничего найти ей там не удалось.
Вернувшись домой, она твёрдо решила посвятить всю оставшуюся жизнь памяти дорогого мужа.  Дала вольную своим крепостным, продала хозяйственные постройки и бриллианты, а на эти деньги и генеральскую пенсию в 1818 году начала строить часовню рядом с местом гибели мужа. В деревянной сторожке рядом со стройкой она проводила времени больше, чем в своей семье. Когда место бородинского сражения посетил Александр I,  и увидел подвижницу, то пожаловал ей 10000 рублей, и она, поменяв первоначальные планы, приступила к возведению большого мемориального храма Спаса Нерукотворного, по имени полковой иконы, переданной ей когда-то мужем на сохранение. Едва только Храм был возведён и открыт, как грянул страшный 1926 год, когда разом все несчастья свалились на её голову. Умер отец, потом за участие в восстании декабристов отправили в Сибирь её любимого брата Михаила. Потрясённая случившимся, вслед за отцом ушла и мать. Но главный удар был ещё впереди: через месяц от банальной простуды неожиданно умер 15-летний сын, земное воплощение мужа и отрада её души. Теперь уже ничто не связывало её с этим миром, и она переселилась в Бородино насовсем. Следом стали подтягиваться ближе к памятному храму одинокие вдовы погибших там солдат, и на базе их общежития потом возник монастырь, игуменьей которого органично стала наша героиня, получившая после пострига имя матери Марии. Юродивый-то не ошибся. На открытие памятника к 25-летию битвы в Бородино приехал Николай I, который виновато говорил сопровождающим его дипломатам: "Вот эта женщина опередила меня". Когда от пережитой праздничной суеты она слегла, царь навестил её в келье и спросил: "Чем я могу Вам помочь?" - "Верните домой моего брата", - последовал ответ. Вряд ли эта просьба была по нраву царю, однако Михаил был освобождён. Мать Мария дожила до появления дагерротипа, предтечи фотографии. Вы можете увидеть её на последнем снимке, сделанном незадолго до её смерти в 1852 году. Память о себе она оставила не только этим чудесным храмом. Всем известный бородинский хлеб - тоже дело её рук. Выпекался он по её рецепту и использовался на поминальных столах  Бородина, был широко известен в России и производится по сей день.










После того, как поведал вам эту совсем не парадную историю, и невольно сравнивая с предыдущим постом, поймал себя на мысли, что это будто две разные страны, с совершенно разными людьми, их населяющими. Представил себе гипотетически, как цари-батюшки потом до скончания веков устраивали бы помпезные парады в тот день, когда, условно говоря, русские казаки водрузили знамя победы на крышу Версаля. Верно это замечание Христа: "Ваше сердце там, где ваше сокровище". Сокровищем тех людей были могилы безвинно погибших близких. Все понимали, а на Западе понимают и сейчас, что война - гнусное дело, недостойное цивилизованного человека, несчастье сродни землетрясению, о котором для морального здоровья следует поскорее забыть. Что бы мы сказали, ежели, к примеру, после русско-японской войны 1905 года в Токио потом ежегодно отмечали бы парадами дату, когда поставили на колени огромную Россию? А уж если мы такие гордые, почему тогда так выборочно? В этом году исполняется 200 лет не менее великой войны. Такой юбилей случается раз в сто лет, однако это никому не интересно. Не потому ли, что на этой войне не отпиаришься и не повысишь рейтинг? Ведь только что изложенный сюжет - мечта любого режиссёра. "Унесённые ветром" и "Леди Гамильтон" в одном флаконе. Эта, как ныне любят писать, любовь столетия достойна не одного фильма и телесериала. Но в нашем кино и зомбоящике ТВ продолжают править бап ОМОН, всепобеждающее бабло, бандитский Петербург. С кем вы, мастера культуры? Вам ещё не обрыдло штамповать свои нетленки про заказные убийства, бандитские крыши и добрейших ментов с другой планеты? Вам эта история не интересна, не ваш формат? А вот людей другого, не вашего склада она продолжает волновать почти уже двести лет:


Aх, на гравюре полустёртой
в один великолепный миг
я встретила, Тучков-четвёртый,
Ваш нежный лик
и Вашу хрупкую фигуру,
и золотые ордена...
И я, поцеловав гравюру,
не знала сна.
О как -  мне кажется -  могли Вы
рукою, полною перстней,
и кудри дев ласкать и гривы
своих коней.
В одной невероятной скачке
Вы прожили свой краткий век...
И Ваши кудри, Ваши бачки
засыпал снег.
Вы побеждали и любили
любовь и сабли остриё -
и весело переходили
в небытиё.


(Марина Цветаева)

ПАРАД - ПОБЕДА

Все люди делятся на две неравные категории: бОльшая - думает как надо, меньшая - во всём сомневается и поэтому всё своё свободное время тратит на то, чтобы докопаться до истины. Вторым хочется то, что узнали, донести до всех остальных. Но первым это не нужно, они уже знают всё и поэтому никогда не сомневаются в своей правоте. Зато очень любят указывать другим на их недостатки, обличать, учить и лечить. Вызывая огонь на себя, честно предупреждаю первых: это чтение - не для вас, да ещё и сегодня так много букв. Эти размышления для тех, кто как и я ни в чём не уверен до конца.
Каждый год накануне 9 мая становится не по себе. Опять на всех каналах будут показывать нашу постоянную тусовку с георгиевскими бантами, а георгиевские ленты на крутых тачках жуликов и воров, стоит выйти из дома, сами будут бросаться в глаза. Раньше этой ленты удостаивались только за выдающийся подвиг и пролитую кровь, а теперь эту цацку не стесняются прикалывать даже ночные бабочки на трассе. И как апофеоз этого перформанса - ежегодный военный парад. Не знаю, где ещё каждый год так бряцают оружием, если только в Северной Корее? Да и что демонстрируем "надменному соседу"? Вчерашний день? Весь военно-промышленный комплекс, гордость СССР, все эти "почтовые ящики", которым отдал свою трудовую жизнь, теперь уже приказали долго жить. Сохранились лишь те, кому удаётся ещё что-то продавать за границу и так выживать, на свой оборонный заказ надежды нет. Доживают свой век, ржавея, ненужные больше танки, взрываются склады мин и снарядов... Но даже в таком состоянии остаёмся ядерной державой, и нас все вокруг боятся. Как страну, где всё делается не по закону, а по понятиям. Скажите, какую страну, положа руку на сердце, можем назвать своим другом? Умудрились расплеваться со всеми, включая даже Кубу, почти родных украинцев, грузин и братУшек-болгар. Прекрасно знаем, что на нас никто не собирается нападать, но, тем не менее, постоянно находим всё новых внешних врагов. Может, это делается для того, чтобы отвлечь внимание от врагов настоящих, ведущих страну к дальнейшей деградации, а народ - к вымиранию. Пусть мол лучше возмущаются тем, что на нашем параде, по нашей Красной площади промарширует солдат НАТО, чем начнут вдруг размышлять, кому достаются все наши природные ресурсы - достояние всего народа и наших будущих поколений. У США - сопоставимые по размеру запасы нефти, однако добыча её приостановлена в интересах будущих граждан, благо пока правителей-временщиков в нефтяном бизнесе хватает.
Складывается впечатление, что чем дальше от нас день победы, тем больше размах празднования каждой новой годовщины, помпа и ажиотаж, её сопровождающие. К чему бы это? А всё просто: с тех пор никаких побед больше не было - одни поражения. А в новейшие времена - и того хуже, даже трудовые достижения перевелись: ГЭС и БАМы не строим, целину не осваиваем, луноходы не запускаем. Потому и так любят сидеть на парадах рядом со стоящими людьми в военной форме очередные верховные главнокомандующие в штатском, откинувшись в кресле и заходясь в восторге от своей крутости. Нельзя не признать: Сталин был умнее всех руководителей страны, приходивших потом на смену. Уже через пару лет после войны 9 мая снова стало рабочим днём. Вождь понимал, какую цену заплатил народ за эту победу, и надо было, чтобы ему реже об этом напоминали, а оставшиеся в живых солдаты поскорее забыли то, что  повидали за границей. "Пиррова победа" - даже такой эпитет будет щадящим для нашей. Эта победа стоила нашему народу 28 млн человеческих жизней, в то время как побеждённые, воюя на два фронта и на два года дольше, потеряли только 7. Так может лучше не устраивать эти ежегодные пляски на костях, сотрясая лязгом гусениц гробы на кремлёвском кладбище, а средства на ежегодные парады и их долгие репетиции передать на то, чтобы собрать такие же точно кости, разбросанные в наших лесах и болотах, и захоронить, наконец, по-человечески. Это, а не парады, и стало бы достойной памятью всем погибшим. Это - наш общий долг, а не только группок энтузиастов, спасающих святые останки от забвения и "чёрных копателей".
Первым принялся разрабатывать победную золотую жилу "лично Леонид Ильич Брежнев", заставив весь народ, как молитву, желать друг другу чистого неба и "лишь бы не было войны". Но у него был свой интерес: обойти маршала Жукова по числу званий Героя. И он своего добился. Но не только. Ещё и бриллиантовый Орден Победы, и чтобы в книгу "Воспоминаний" маршала был вставлен абзац о том, как маршал приезжал к начальнику политотдела армии посоветоваться о плане стратегической операции трёх фронтов. Двадцать лет после Брежнева новых старателей не было видно, но вот опять "загудели, заиграли провода, мы такого не видали никогда".
К сожалению, всё это происходит когда правдивой, научно выверенной истории великой войны не существует, а предыдущие многотомные издания лживы и написаны в угоду тогдашним правителям. Народ же пробавляется конъюнктурным мифотворчеством того страшного времени. Многим ли известно, что "подвиг Гастелло" совершён на самом деле экипажем капитана Волкова, а место падения самолёта самого Гастелло военные следопыты ищут до сих пор? Честь и слава настоящей патриотке Зое Космодемьянской, которую безумно жаль. Но что нам говорили? Что она пошла поджигать немецкие конюшни. Какие конюшни могли быть у немецкой мотопехоты? А правда такова, что ей приказали поджечь крестьянские дома в деревне Петрищево, где немецкие солдаты расположились на постой. Так стоили ли временные неудобства оккупантов по переселению из одной хаты в другую жизней самоотверженной героини, а также стариков и детей, потерявших кров и обречённых на гибель в условиях страшной морозной и голодной зимы? Отправляя на задание, Зою снабдили легендой беженки, но отправили в солдатском мужском нижнем белье, по которому её тут же и вычислили.
Небрежение человеческими жизнями - лейтмотив военного руководства на всём протяжении войны. И в первые дни, когда сразу полтора миллиона  бойцов оказались в плену и, естественно, обречёнными на голодную смерть. И в последний момент агонии фашистского режима, когда тысячи солдат не дожили до победы лишь потому, что маршалу Жукову нужно было доложить генералиссимусу Сталину о взятии Берлина к первомайскому празднику. Два моих дяди, Григорий - по отцу и Павел - по матери, ушли на фронт осенью 1941 года и погибли в первом же бою. Уцелевший односельчанин из того набора рассказывал потом, как это происходило. Их, совсем не обученных, посылали в атаку на траншеи противника с одной винтовкой на троих. "А как же нам", - спрашивали те, кому не досталось. "Возьмёте потом у тех, кого ранят", - был ответ. И отступать было нельзя - там ждал заградотряд с пулемётом и приказом стрелять в тех, кто повернёт назад. Больше всего на передовой боялись ранений в руку и ногу - особисты сразу отправляли под трибунал с обвинением в самостреле, приговор за который был один: высшая мера. Однажды мне попался в переводе любопытный документ - инструкция немецким диверсантам-подводникам, где говорилось примерно следующее: если вы уже не способны наносить урон противнику, а дальнейшее сопротивление только приведёт к смерти, следует сдаться в плен, чтобы сохранить свою жизнь для службы рейху. Нашим же бойцам говорили противоположное: лучше застрелиться, чем оказаться в плену. После освобождения этих "предателей" потом долго мордовали смершевцы, многим пришлось посидеть в лагерях, а то - и того хуже. Как мало стоила жизнь солдата показывает прославление подвига Александра Матросова. С военно-оперативной точки зрения это действие совершенно бессмысленно. Под амбразурой дота - крутая наклонная поверхность, и уже через мгновение труп, её закрывший, скатится вниз. А если и задержится, столкнуть его изнутри - секундное дело. Швырнуть в амбразуру гранату - это бы решило дело. Или с гранатами в начале войны была такая же напряжёнка, что и с винтовками? Для всех, понюхавших пороху, всё это очевидно, однако военные историки до сих пор продолжают увлечённо спорить, сколько людей "повторили подвиг Матросова". Стоит ли удивляться поэтому, что наши потери в итоге оказались вчетверо больше, чем у противника?

Вглядитесь в это лицо и запомните это имя. Николай Николаевич Никулин (7.04.1923 - 19.03.2009). Искусствовед Эрмитажа, профессор, создатель целой школы музейных работников. Сразу после десятилетки был мобилизован в армию, где и провёл всю войну простым солдатом пехоты и только на передовых позициях да в полевых госпиталях. Редчайший, если не уникальный, случай, когда боец передовой всех четырёх лет войны остался в живых, да ещё и, в отличие от своих сослуживцев, как правило, с начальным образованием, смог потом об этом написать. Видимо, Богу было угодно, чтобы люди получили представление о войне не только из мемуаров военачальников, восхваляющих самих себя, но и из уст тех, кто кормил вшей на передовой, стоя в траншее по колено в ледяной воде. Книга Никулина "Воспоминания о войне" тридцать лет пролежала в столе, прежде чем её, наконец, удалось напечатать. Уже в новейшие времена, несмотря на сопротивление высоких военных чинов. Да и с ветеранскими организациями отношения как-то не сложились. Сам он рассказывал, что сходил на встречу однополчан один только раз. Не встретив там никого, с кем приходилось пересекаться в окопах и госпиталях, а только штабистов, особистов, интендантов и тыловиков, руководимых всё тем же начальством, больше уже на их приглашения не откликался.
Все мы долго находились в плену стереотипов, когда правда о войне едва проглядывалась сквозь толщу штампов и легенд. И только прочитав эти свидетельства очевидца, начинаешь понимать, насколько она страшна, грязна и паскудна. Все, кто не хотят кормиться с ложечки нашего ТВ, могут найти эту вещь в поисковике  Яндекса. Разучились или в лом читать - скачайте в виде звуковой книги. Сможете послушать потом в дорожных пробках вместо голимого блатняка и надоевшей попсы. Эта книга - не для слабонервных. Поэтому для демонстрации выбрал главку покороче и помягче. Можно даже сказать, по сравнению с другими - весёленькую.

                                                                 Новелла XX. Маршал Жуков 

Великолепное шоссе Франкфурт-на-Одере — Берлин, чудо немецкого дорожного строительства, шло с Востока прямо на Запад, вонзалось в пригороды немецкой столицы и, пройдя через весь город, упиралось в Рейхстаг, символ немецкой государственности. В начале мая 1945 года по этому шоссе, как по гигантской артерии, двигался мощный поток советских военных машин, вобравший в себя металл, нефть, конструкторскую мысль со всех концов огромной России, а также мощный поток людей в солдатской форме — кровь России, выдавленную изо всех пор земли русской. Все это создавало гигантскую силу, которая должна неотвратимо затопить и раздавить агонизирующую Германию. 
Мы на нашем грузовичке, подобно маленькому кровяному шарику в артерии, неслись по направлению к Берлину. Но вдруг с громким треском лопнула под нами изношенная шина, и энергичный регулировщик, махая флажком, вывел нас из потока машин на обочину, подтверждая свои указания хриплым матом. Как бегун, сошедший с дистанции, мы отключились от общего стремительного движения вперед, вздохнули спокойно и огляделись. Майское солнце заливало ясным светом уютные домики, зеленеющие поля и рощи. Голубое небо необыкновенной чистоты, лишь кое-где загаженное разрывами зенитных снарядов, простиралось над нами. Шофер менял колесо, мы наслаждались отдыхом. А в нескольких метрах от нас по-прежнему ревел нескончаемый поток машин, грохоча и гудя, — грандиозная движущаяся по шоссе сила. 
Вдруг в непрерывности ритма дорожного движения обнаружились перебои, шоссе расчистилось, машины застыли на обочинах, и мы увидели нечто новое — кавалькаду грузовиков с охраной, вооруженных мотоциклистов и джип, в котором восседал маршал Жуков. Это он силой своей несокрушимой воли посылал вперед, на Берлин, все то, что двигалось по шоссе, все то, что аккумулировала страна, вступившая в смертельную схватку с Германией. Для него расчистили шоссе, и никто не должен был мешать его движению к немецкой столице. 
Но что это? По шоссе стремительно движется грузовик со снарядами, обгоняет начальственную кавалькаду. У руля сидит иван, ему приказали скорей, скорей доставить боеприпасы на передовую. Батарея без снарядов, ребята гибнут, и он выполняет свой долг, не обращая внимания на регулировщиков. Джип маршала останавливается, маршал выскакивает на асфальт и бросает: 
— …твою мать! Догнать! Остановить! Привести сюда! 
Через минуту дрожащий иван предстает перед грозным маршалом. 
— Ваши водительские права! 
Маршал берет документ, рвет его в клочья и рявкает охране: 
— Избить, обоссать и бросить в канаву! 
Свита отводит ивана в сторону, тихонько шепчет ему: 
— Давай, иди быстрей отсюда, да не попадайся больше! 
Мы, онемевшие, стоим на обочине. Маршал уже давно отъехал в Берлин, а грохочущий поток возобновил свое движение.

ГАРУМ - С ЧЕМ ЕГО ЕДЯТ?

"Да с чем угодно", - уверяет в своей поваренной книге Апиций, признанный авторитет древнеримской кулинарии первого века новой эры. Гарум - это рыбный соус, готовили который весьма своеобразно. Мелкую рыбёшку, обычно анчоусов (хамсу), дабы не выбрасывать, загружали в каменные чаны под палящими лучами итальянского солнца, где содержимое начинало  нестерпимо вонять, превращаясь в однородную мутно-серую массу. Как любил говорить Горбачёв, процесс пошёл. Процесс ферментизации, результатом которого и должен был стать через 2-3 месяца этот самый соус, готовый продукт. В чаны с биомассой затем опускали туго сплетённые корзины, из которых и черпали потом просочившуюся вовнутрь жидкость, разливая её тут же в керамические кувшинчики, и сразу запечатывали, чтобы гарум не терял свой неповторимый аромат. Кстати соус был настолько популярен во всех слоях общества, что и называли его чаще простецки: ликвамен, что значит жидкость. Древний человек не успел ещё, видимо, утратить свои природные инстинкты, и обоняние было в приоритетах. Как у собаки. Чем ужасней запах, тем более ей мил. Да ещё и настолько, что она стремится даже изваляться в своей находке, чтобы подольше его сохранить. А некоторые люди - и в более поздние времена. Известно же, что Пушкин, например, обожал вонючие французские сыры. А ведь ни холодильников, ни самолётов, на минуточку, тогда ещё не было. Представляете, сколько дней добирался этот сыр из Парижа до Болдина или Михайловского на конной тяге? Но гарум? Даже для развращённых римских патрициев это было слишком. Нет, к их столу он подавался непременно, а вот производственные мощности размещать в городской черте было строго запрещено. Особо ценился гарум из Помпеи. Потом при раскопках вулканической лавы найденные артефакты подтвердили это: 





Аналогичные чаны для рыбного соуса находили также при раскопках в Испании и даже в Херсонесе:


Как и сейчас, все древние фабриканты состязались в рекламе своего товара, уверяя добропорядочных граждан, что соус произведён из отборной макрели. И более того: это - высший сорт, поскольку в ход шли только рыбьи головы, кровь и потроха. Ну и цена, конечно, соответствовала. Плиний Старший всё возмущался: дороже только такая же мера духов! Гарум очень популярен и поныне на своей родине. Конечно, он теперь, возможно, облагорожен всевозможными пищевыми добавками (не к ночи будь упомянуты), но всё же, всё же... В любом уважающем себя итальянском ресторане есть эти бутылочки:

Но, я бы, честно, не рискнул. В памяти крепко засело первое посещение ресторана в далёкую студенческую пору, да ещё столь экзотичного, как только что открывшийся тогда "Пекин". Заказав наобум незнамо что, увидели потом в стаканчиках обычные куриные яички. Но это только с виду. Когда разбили их ложечками, обнаружили внутри вонючую чёрную жижу. Прибежавший официант-китаец стал уверять, что это очень вкусно, поскольку яйца долго выдерживали зарытыми в земле. Второе блюдо оказалось не менее интригующим: это были большие и чёрные жареные гусеницы. Хотя о чём это я? О вкусах не спорят - это старая избитая истина. Когда Тимофей Баженов в своём "Рейтинге" довольно потирает руки, найдя в кладовой сыча дохлых мышей (мол, не придётся сегодня заночевать голодным), это, полагаю, всё-таки игра на публику. Но ведь Иоанн Креститель и прочие святые подолгу питались саранчой и акридами, оставаясь бодрыми и здоровыми. Да ещё и львы приходили к ним руки лизать.
P.S. Вы вправе задать мне вопрос: чего-то вдруг ударился в эту чуждую область, хотя ни разу ни гурман, ни кулинар, ни диетолог? Это меня мой ник garus (Gennadiy Andreyev - RUSsia) попутал. Всё время рядом в поисковике какой-то гарум отсвечивал. Ну и пришлось, сами понимаете, влезть в тему. Там ещё и гарун, по словам Лермонтова, бежал быстрее лани, но его обещаю не трогать.