ДВАЖДЫ НЕРОДНАЯ

Моя бабушка Ванюкова Пелагея Васильевна, бок о бок с которой прожил все свои школьные годы в Андреевке, строго говоря, была мне дважды неродная.
Когда отец моего отчима Василия Ивановича, овдовев, женился второй раз, они с младшим братом Алексеем были уже в подростковом возрасте, как и их новый сводный брат Алексей, появившийся в доме вместе с матерью. Все эти перипетии в семейных историях - прямое следствие страшного голода 1921 года. Бабушка Поля рассказывала, что в селе Костино, откуда она приехала, голод не удалось пережить никому из её близких родственников. Её же с сыном спасли астеническое телосложение и неприхотливость в еде. А после того, как её соседка призналась ей, что съела своего умершего старшего сына, бабушка даже забрала ещё, от греха подальше, к себе в дом и её младшенького, сохранив таким образом ему жизнь.
Служить в армию и на флот всех троих братьев забрали незадолго до войны. Братьям Ванюковым удалось войну пережить, а её собственный сын Алексей Дёмин не вернулся с фронта, пропав без вести. Единственная маленькая фотография - всё, что осталось на материнскую память.
Появление в доме новой снохи, да ещё с двумя детьми ( мне - 9, сестре Оле - 7), бабушка поначалу встретила неласково и настороженно. "Работать - ежата, а есть - медвежата", - первое, что мы, дети, услышали от неё. Надо сказать, что сама она ела крайне мало, удивляя всех своим скудным рационом, несмотря на все уговоры. Запахи она совершенно не воспринимала, но ведь вкусовых-то ощущений была не лишена.
"Стерпится - слюбится", - эта исконная русская парадигма стратегии выживания в наши перманентно тяжёлые времена, очень скоро сработала и здесь. Сейчас, когда, случается, стараются избавиться от родственников, ближе которых не может быть в природе по определению, особенно дороги мне воспоминания о нашей дружной семье и той поре взросления, когда никого не делили на своих и чужих или родных и не родных. Нечего и говорить, что младшие дети, брат Саша и сестрёнка Лариса, родившиеся при ней, были буквально выпестованы её руками.
Да и кажущаяся суровость бабушки Поли оказалась не более чем внешним имиджем. Не могу припомнить её ни разу смеющейся и даже просто улыбающейся. Да и произносила что-либо вслух она крайне редко Поэтому любые слова, сказанные ею, приобретали особый вес.
Из всех средств информации в доме была только чёрная тарелка радио, к которой она внимательно прислушивалась. Не раз, когда славословия Сталину превышали все мыслимые пределы, она бурчала: "Мудрейший из мудрейших... Тьфу!", чем меня, изрядно подсевшего на окружающую пропаганду, просто вводила в ступор. Жизнь показала, что именно она, малограмотная, оказалась мудрее всех нас образованных. Телевизоров тогда не было, и часто по вечерам мама читала что-нибудь вслух. Помню, однажды ей в руки попали "Мифы и легенды древней Греции". Когда пошёл рассказ "Дафнис и Хлоя" и начал уже приближаться к своей кульминации, где древнегреческий герой догнал, наконец, Хлою и заключил её в свои объятия, из-за шифоньера, где бабушка постоянно отдыхала на своей кровати, неожиданно раздался её зычный голос: "Да что же вы детям такой разврат читаете?" Чтение, конечно, сразу прекратилось.
Бабушка была глубоко верующей. В те страшные времена, когда все церкви в районе были порушены, а священники устранены, она не побоялась вместе с такими же православными товарками ходить с петицией по властям, прося разрешения открыть в избе одной из них молельный дом. И они добились невозможного: стали собираться вместе.
Бабушка Пелагея умерла в 1973 году на девяностом году жизни. На моём видеоролике "В родных краях" она уже совсем немощная. Кожа её рук - совершенно чёрная от векового загара и напоминает тонкий пергамент. Когда она её оттягивала пальцами, та долго не возвращалась в исходное положение.
На память о ней остались и эти более ранние фотографии, где она запечатлена со мной и сестрёнкой Олей. Да ещё два её совета, которым следую более шестидесяти лет.
Первый - житейский: "Умывайся только холодной водой, и сморкайся только по завершении процедуры. Тогда не будешь постоянно простужаться и болеть".
Второй - духовный. "Ты поминаешь своего родного отца?" - Спросила однажды она меня. "А как это?" - "Да очень просто. Когда садишься есть, прежде чем отправить первый кусок в рот, скажи про себя: помяни, Господи, раба Божьего Михаила - моего родителя. Только не забывай - это им там нужно".
За прошедшие годы перечень близких, ушедших в мир иной, изрядно расширился. Нечего и говорить, что обязательно поминаю каждый раз и рабу Божью Пелагею - мою бабушку. Верю: ей это там нужно.