Александр Сергеевич Пушкин, наше всё, был очень суеверен. Верил в талисманы, обереги, магическую силу камней. Известно: у него было семь колец. Но более всего он дорожил золотым перстнем с сердоликом желтоватого цвета, который видим и на знаменитом полотне В.А.Тропинина, и на посмертном портрете 1839 года Карла Мазера. Носить его можно было только на большом пальце, настолько он был велик и тяжёл. Непонятно только, на какой руке, и кто из живописцев прав. Скорее - Тропинин, которому поэт позировал. Этим перстнем Пушкин запечатывал сургучом свои письма, ему посвящено знаменитое стихотворение "Талисман".
Летом 1823 года поэт добился, наконец, перевода по службе из захолустного Кишинёва в Одессу, к новороссийскому и крымскому генерал-губернатору Михаилу Воронцову. Герою войны 1812 года и влиятельному вельможе, перед которым все ходили на цирлах и не смели перечить. Пушкин ликовал: море, порт, устрицы - практически Европа. А тут ещё и подвалил Александр Раевский - закадычный приятель, имевший тогда сильное влияние на 24хлетнего юношу. У друга был свой интерес. Он был знаком с женою губернатора графиней (а потом и княгиней) Елизаветой Ксаверьевной ещё до того, как она стала Воронцовой, и носила фамилию отца - польского шляхтича-магната Браницкого. В те приснопамятные времена они встречались в имении её матери в Белой Церкви.
Воронцова была хороша собой, обожала рекрутировать всё новых поклонников, что вкупе с её польским шармом прекрасно удавалось. Вельможа-муж, надо полагать, не разделял подобных устремлений. Поскольку наши друзья везде являлись вместе, Раевский подговорил младшего партнёра при выходе в свет быть таким отвлекающим щитом, изображать всякий раз горячий интерес и знаки внимания премилой губернаторше, невзирая на то даже, что она была старше на семь лет. Тогда "за тридцать" - это уже был диагноз.
Пушкину затея понравилась, он с энтузиазмом приступил к делу. Но вскоре понял всю его неприглядность. Хуже того, ещё и увлёкся Елизаветой Ксаверьевной всерьёз. И, что совсем уж плохо, его актёрские способности достойно оценил всесильный меценат-губернатор, с подачи которого ровно через год после появления в Одессе, по личному распоряжению царя поэт был уволен с государственной службы и отправлен в ссылку в село Михайловское.
Сам роман и его характер, всё это - область догадок. Но есть непреложные факты. Перед отъездом Пушкина в ссылку Воронцова дала ему на память этот самый перстень. Их было два. Точно такой же, сердоликовый, с тайными письменами, остался при ней. Можно предположить, что они обменялись кольцами. К михайловскому ссыльному стали приходить письма без обратного адреса. Ольга Павлищева, его сестра, вспоминает: "Когда приходило из Одессы письмо с печатью, украшенной точно такими же каббалистическими знаками, какие находились на перстне брата, Александр запирался в своей комнате, никуда не выходил, никого не принимал".
Поэт не садился за письменный стол, не надев свой талисман на палец. Был уверен, что именно его магические свойства - источники вдохновения и таланта.
Перед кончиной, зная уже, что обречён, поэт передап его В.А.Жуковскому, своему благодетелю, учителю и наставнику. В 70х годах сын Жуковского Павел торжественно вручил реликвию И.С.Тургеневу. Незадолго до своей смерти Иван Сергеевич говорил: "Я очень горжусь обладанием пушкинским перстнем и придаю ему так же, как и Пушкин, большое значение. Я бы желал, чтобы после моей смерти этот перстень передан был графу Льву Николаевичу Толстому... Когда настанет и "его час", гр.Толстой передал бы мой перстень по своему выбору достойнейшему последователю пушкинских традиций между новейшими писателями".
Полина Виардо, однако, поступила иначе. Она передала талисман Пушкинскому музею Александровского лицея. А в смутные времена марта 1917 года он был оттуда похищен служителем. Кражу раскрыли, но тот успел уже продать кольцо старьёвщику, тот - ещё кому-то, так перстень и сгинул. Скорее всего, когда год спустя большевистские власти принялись энергично вытрясать из "буржуазии" золотишко и драгоценности, он был переплавлен или употреблён для революционных нужд.
Сохранились лишь сургучные оттиски этой печатки. И Пушкин мучился вопросом, что же написано на его талисмане, и Тургенев этого не узнал. Только в новейшие времена удалось прочитать эту надпись на иврите: "Симха, сын почтенного раби Йосефа, да будет память его благословенна". Научно установлено теперь, что перстень изготовлен в XViii веке в Крыму караимскими евреями-ремесленниками.
Сохранился, правда, другой сердоликовый перстень, что был у поэта ещё до встречи с Воронцовой, и был пожертвован им потом на лотерею. Можно лишь строить догадки, что она, зная об этом, решила потом восполнить потерю.
Комментариев нет:
Отправить комментарий