Из всех правителей ХХ века лишь последнего императора Николая II, В.И.Ленина, И.В.Сталина и, с оговорками, Ю.В.Андропова можно назвать грамотными и широко образованными.
Л.И.Брежнев, например, несмотря на то, что регулярно бывал на ледовых ристалищах лужниковского Дворца спорта, мог написать в собственноручной записке "хакей". А Н.С.Хрущёв вообще оказался единственным в истории великой державы правителем, не оставившим после себя в государственных или партийных архивах ни единого листка бумаги, написанного собственной рукой. Остались лишь резолюции на документах типа: "Апсудить на камисии и доложить".
В настоящее время такое уже трудно представить.
Но и среди всех премьеров и президентов в новейшей истории России Виктор Степанович Черномырдин, мой земляк-оренбуржец, стоит особняком. Глубоко симпатичен этот незаурядный человек, земляк и ровесник, чьи первые университеты пришлись на послевоенные деревенские годы, голодные и неустроенные. Учёба - учёбой, но врождённый ум, исконная народная смекалка всегда пробьют себе дорогу. Мастерство, как говорится, не пропьёшь.
Едва сменив на посту премьера непопулярного в народе Е.Т.Гайдара, Черномырдин мгновенно стал кумиром журналистов, телезрителей, широких народных масс. Виной тому - его совершенно уникальное красноречие. Его афоризмы и отдельные выражения передавались из уст в уста. При этом сами цитирующие разделились на два лагеря: одни выдавали это за косноязычие, другие - за образцы народного юмора и мудрости от сохи. Так и продолжают спорить до сих пор. Мне тоже трудно поверить, что такие шедевры и в таком количестве могут появиться случайно и на пустом месте. Иногда кажется, что Виктор Степанович просто дурачит всех, камуфлируя свой недюжинный талант масштаба Жванецкого под модное ныне косноязычие всех ветвей власти.
Дабы не злоупотреблять терпением читателя, привожу здесь лишь самые яркие образцы его творчества. Тех же, кто захочет глубже познакомиться с материальной частью, отсылаю к своему следующему сообщению.
Хотели как лучше, а получилось как всегда.
Не было такого отродясь, а вот - опять!
Лучше водки - хуже нет.
В харизме надо родиться.
Вас хоть на попа поставь, хоть в другую позицию – все равно толку нет!
Вечно у нас в России стоит не то, что нужно.
Вообще-то успехов немного. Но, главное: есть правительство.
Вот Михаил Михайлович – новый министр финансов. Прошу любить и даже очень любить. Михаил Михайлович готов к любви.
Вот мы там всё это буровим, я извиняюсь за это слово, Марксом придуманное, этим фантазёром.
Все это так прямолинейно и перпендикулярно, что мне неприятно.
Вы думаете, что мне далеко просто. Мне далеко не просто!
Где-то мы чего-то там, сзади все чего-то побаиваемся.
Если бы я все назвал, чем я располагаю, да вы бы рыдали здесь!
Если я еврей, чего я буду стесняться? Я, правда, не еврей.
И знаю опять, как можно. А зачастую, и как нужно.
К сожалению, мертвыми душами выглядят некоторые наши коллективные члены.
Как кто-то сказал, аппетит приходит во время беды.
Какую бы общественную организацию мы ни создавали – получается КПСС.
Многое знаю. Может, даже лишнее.
Моя специальность и жизнь проходили в атмосфере нефти и газа.
Мы выполнили все пункты от А до Б.
Мы до сих пор пытаемся доить тех, кто и так лежит.
Мы помним, когда масло было вредно. Только сказали – масла не стало. Потом на яйца нажали так, что их тоже не стало.
Мы сегодня на таком этапе экономических реформ, что их не очень-то видно.
На вопрос, будет ли он участвовать в теневом кабинете: Что я буду в тёмную лезть. Я еще от светлого не отошёл.
Надо контролировать, кому давать, а кому не давать. Почему мы вдруг решили, что каждый может иметь?
Ну, не дай бог нам еще кого-то. Хватит. От этих тошнит от всех. Наших людей, я так понимаю. И вас тоже, наверное. Я же вижу по глазам, вас же тошнит.
Пенсионную реформу делать будем. Там есть где разгуляться.
Помогать правительству надо. А мы его по рукам, по рукам, все по рукам. Еще норовим не только по рукам, но еще куда-то. Как говорил Чехов.
Правительство – не орган, где можно языком как попало.
Правительство обвиняют в монетаризме. Признаю – грешны, занимаемся. Но плохо.
Произносить слова мы научились. Теперь бы научиться считать деньги.
Страна y нас – хватит ей вприпрыжку заниматься прыганьем.
У меня приблизительно два сына.
У нас везде: что должно работать - висит (после выхода из строя спутника связи).
Депутаты все высказались, чтобы я шёл -избирался, точнее.
Я готов пригласить в состав кабинета всех-всех: и белых, и красных, и пестрых.
Лишь бы у них были идеи. Но они на это только показывают язык и ещё кое-что.
Я могу работать с Селезневым, но с членами отдельными – я их в упор видеть не могу.
Наша непосредственная задача сегодня – определиться, где мы сегодня вместе с вами находимся.
Мы надеемся, что у нас не будет запоров на границе.
Я бы не стал увязывать эти вопросы так перпендикулярно.
Все говорят, что недовольны итогами приватизации, и я недоволен, и не говорю.
Чем мы провинились перед Богом, Аллахом и другими?
Принципы, которые были принципиальны, были непринципиальны.
Не надо умалять свою роль и свою значимость. Это не значит, что нужно раздуваться здесь и, как говорят, тут махать, размахивать кое-чем….
У кого руки чешутся – чешите в другом месте (по поводу отставки кабинета Черномырдина).
Естественные монополии – хребет российской экономики, и этот хребет мы будем беречь как зеницу ока.
Нельзя думать и не надо даже думать о том, что настанет время, когда будет легче.
Учителя и врачи хотят есть практически каждый день!
Ни то не сделали, ни эту не удовлетворили, ни ту…
Надо всем лечь на это и получить то, что мы должны иметь.
Я не сторонник сегодня влезать с распростертыми объятиями.
Красивых женщин я успеваю только заметить. И ничего больше.
Я не тот человек, который живет удовлетворениями.
Меня всю жизнь хотят задвинуть. Все пытаются… Задвигал только таких еще нет.
Да и я вон в своем седле премьерском – только ветер в ушах.
Я готов и буду объединяться. И со всеми. Нельзя, извините за выражение, все время врастопырку.
На любом языке я умею говорить со всеми, но этим инструментом я стараюсь не пользоваться.
Это глупость вообще, но мне знакомая песня.
Мы продолжаем то, что мы уже много наделали.
У нас еще есть люди, которые очень плохо живут. Мы это видим, ездим, слышим, читаем.
Мы так жить будем, что наши внуки нам завидовать будут.
Но я не хочу здесь все так, наскоком: сегодня с одним обнялся, завтра с другим, потом опять – и пошло, и поехало.
У нас ведь беда не в том, чтобы объединиться, а в том, кто главный.
Даже если бы Виктор Степанович произнёс только три первые фразы из этого перечня, этого с лихвой хватило бы для того, чтобы навсегда остаться в истории и народной памяти, да даже и одной первой. А что и кто сможет процитировать из Гайдара, Степашина, Кириенко? Да и и нынешние седоки тандема, связанные одной велосипедной цепью, пока запомнились лишь изощрёнными угрозами одного: "замочить в сортире", "сделать обрезание", "подвесить за одно место" и заставить "съесть галстук", да гипертрофированной креативностью мании величия другого: "Это не я, а вы говорите реплики. Мои слова - приговор, и каждое из них будет отлито в граните".
Комментариев нет:
Отправить комментарий