ОХ, САМАРА, СЕСТРА МОЯ...

Есть, наверное, счастливые люди, которым не приходилось сталкиваться с нашей судебной системой последнего времени. Вы из их числа? Тогда мы идём к вам.

Сам познакомился с нею лет восемь назад, когда моя двоюродная сестра по матери Медведева Валентина Петровна, тогда уже под семьдесят, приехала по древнему русскому обычаю, искать правду в Москву. Рядовое, если не сказать пустяковое, дело. Жила она, одинокая пенсионерка, в Самаре, в частном доме, другая половина которого принадлежала молодому и энергичному бизнесмену из новых русских. Приусадебный участок 6 соток тоже был поделён по линии раздела дома на две равные части.

И вот в один, смешно сказать, прекрасный день Валя увидела, что на её доле землевладения сосед затевает какое-то строительство. На все недоумённые вопросы был один ответ: "Не твоё дело, иди домой и не мешай!" Когда по совету родственников она обратилась в районный суд, и наступил срок рассмотрения дела, на её половине земли уже возвышалось огромное сооружение размером 10 на 15 метров, фигурировавшее в документах как гараж. 10х15 это, на минуточку, 150 квадратных метров, иными словами - полторы сотки, ровно половина её землевладения.

На суд предприниматель явился с адвокатом, который "убедил" судью, что сделано всё по закону, поскольку старушке выделена, как компенсация, земля площадью 15 кв. метров - метровой ширины полоса вокруг соседской половины дома "для удобного прохода". "Зачем мне ходить под окнами его половины? - пробовала возражать сестра. - Да и десять на пятнадцать - это же не 15, а 150 квадратных метров!" Ответу судьи позавидовал бы сам Салтыков-Щедрин. "Я не учительница математики. Я - судья", - заявила она.

Можно только гадать, сколько стоил участникам представления этот несуществующий диплом педагога. Городской самарский суд прошёл по накатанным рельсам однажды уже опробованного сценария. И вот моя сестра приезжает в Москву, в последнюю инстанцию - Верховный суд РФ, чей вердикт - окончательный и обжалованию не подлежит. Приняв близко к сердцу проблемы своей горемычной сестры, переписал все её заявления и обращения, доведя их до логического совершенства, и когда она дождалась, наконец, дня приёма в здании Верховного суда, был абсолютно уверен в успехе.

Дежурная судья, принимавшая её, войдя в курс дела, сразу принялась возмущаться: зачем, мол, едут в Москву с такой ерундой, носящей бесспорный характер, загружая ею высоких судей, вместо того, чтобы сразу решать на месте. Но, принимая документы для рассмотрения, неожиданно обнаружила, что на выписке решения районного суда стоит печать суда городского, а на городской выписке - наоборот. Вряд ли это было случайной ошибкой. Пришлось ещё раз на скромную пенсию прокатиться в Самару и обратно за правильными печатями, чтобы поспеть к назначенному новому сроку приёма.

Во второй раз та же судья приняла все документы и назначила день рассмотрения дела через месяц, пообещав вызвать туда и ответчика.

Когда же гражданка Медведева приехала в Москву в третий раз, ей на суде "окончательном и бесповоротном" объявили, что всё сделано правильно, в строгом соответствии с законом. "Как же так, Вы же сами сказали, что дело не стоит выеденного яйца?" - успела только крикнуть сестра. "Вы меня не убедили", - бросила на ходу вершительница правосудия, удаляясь в судейскую комнату. Про таблицу умножения Валя спросить и не пыталась, зная уже, что юристов математике не учат. Как умеет убеждать адвокат предпринимателя, ей тоже было известно.

К тому времени гараж превратился в автомастерскую, а машины клиентов вовсю разъезжали и на оставшемся в её владении клочке двора. Эта судебная тяжба плохо отразилась на здоровье сестры. Она заболела, нарушилась координация движений. Однажды она опрокинула на себя керосинку, долго лечилась от ожогов, пополнив ряды беспомощных престарелых инвалидов.

Недавно появился и ещё один суд, совсем уж мировой. Работа его описана в предыдущем посте. Могу лишь добавить новые подробности ареста Немцова, почерпнутые из "МК". В отличие от предыдущих митингов по 31-ым числам, где он выступал с заявлениями общего характера, на этот раз Борис приводил конкретные факты и цифры коррупции первых лиц государства. Арестовали его не на площади, а у самых дверей входа в метро "Маяковская". Обвинение стандартное: громко ругался матом в общественном месте. Ага, под ручку с дочерью и в сопровождении "либералов с бородёнками". Показания десяти свидетелей ареста судьёй не были приняты во внимание, кассеты видеонаблюдения милиции и видео участников митинга она смотреть не пожелала. Перевесили слова двух милиционеров, повторявших заученно: ругался матом.

Лимонову не повезло ещё больше: два мента поджидали его на выходе из подъезда собственного дома по пути на митинг. На совершенно пустом дворе он всё тем же матом нарушил общественную нравственность изрядно подмёрзших милиционеров.

Да, есть ведь ещё и самый-самый главный суд - Конституционный. Странно только, что соблюдением 31-ой статьи Конституции озабочен не он, а какие-то матерщинники. Да и логику решений его понять трудно: в 2002 году он признаёт отмену выборов губернаторов незаконной, а совсем недавно, в том же составе, решает наоборот, хотя и здесь раз принятое решение по закону тоже окончательно и бесповоротно. Примерно в это же время и должности их объявили пожизненными.

Интересно жить в стране, где правят два юриста, а сын юриста изображает оппозицию! Только почему-то надолго застрял в голове навязчивый мотив песни Бориса Гребенщикова:

"Я бы жил себе трезво, я бы жил не спеша,

только хочет на волю живая душа.

Сарынью на кичку разогнать эту смурь.

Ох, Самара, сестра моя, Кострома мон амур!

Мне не нужно награды, не нужно венца.

Только стыдно всем стадом - прямо в Царство Отца.

Мне б резную калитку, кружевной абажур...

Ох, Самара, сестра моя..."