ОКОПНАЯ ПРАВДА

Прекрасно сознавая, что сегодня промоушен любой книги - лишь очередной глас вопиющего в пустыне, не могу не обратить внимание тех, кто ещё продолжает читать, на двухтомник*) А.Д.Волкова "Заветные частушки", вышедший в свет, увы, лишь после смерти самого автора и собирателя.
В отличие от тех фальшивых образцов на злобу дня, которыми потчевали нас в советское время, это - настоящее народное творчество, которое Анатолий Дмитриевич всю жизнь, рискуя даже своей свободой, собирал по городам и весям, в окопах, поездах, госпиталях и даже покупал на рынках, продавая там попутно и свои сувенирные поделки.
Два внушительных тома, эротических и политических, частушек, а это ни много, ни мало - 14000 четверостиший, словно в зеркале, отражают всю историю России от Октябрьского переворота до послеперестроечных времён.
Но не только это способно поразить воображение читателя, но ещё и дневниковые записи автора, добавленные издателем, как приложение ко второму тому. Методология и педантичность автора, позволявшие события нескольких дней закодировать в одной строке, и не изменять этой привычке всю свою жизнь, включая фронт, госпитали и кошмары послевоенных лагерей, потом, после расшифровки, помогли создать удивительный документ той переломной эпохи, отличающийся от всех других подобных воспоминаний скрупулёзной и беспощадной объективностью не только к окружающим, но и к самому себе.
Из этих полутора сотен страниц читатель узнает столько про войну, которую автор провёл всю, от звонка до звонка, на самой что ни на есть передовой, то в роли минёра, то - санинструктора, отрываясь от производства лишь на длительные сроки лечения в госпиталях, сколько не узнал за всю предшествовавшую жизнь.
Эта окопная правда меняет все наши представления о войне, полученные из ранее прочитанных книг, телевидения и кинофильмов.
Оказывается, в сапогах - то ходило лишь штабное начальство, а солдаты в условиях бездорожья, непролазных грязи и снега могли лишь менять ботинки с обмотками на валенки и обратно, не гнушаясь и обувкой убитых врагов и своих товарищей.
Вы слышали, например, когда-нибудь раньше о неформальных отношениях с солдатами противника в период длительного затишья на передовой?
Откуда ещё можно узнать, что штык от винтовки сразу выбрасывался за ненадобностью, а главным сокровищем каждого бойца была не иголка с ниткой, не кисет, и даже не ложка, а сапёрная лопатка, не только дававшая шанс выжить, закопавшись в землю за пару минут, но и выполнявшая роль ножа, топора, сковородки, а иногда и средства для бритья. Таким же непременным атрибутом фронтовика, даже в больничных палатах, была "катюша" - набор для добывания огня: кресало, камень и фитиль в патроне.
А эти две постоянные беды и заботы солдата - голод и вши? Где ещё можно узнать, что самым радикальным способом избавиться от последних можно было лишь, сняв всё с себя и водрузив это тряпьё на муравейник, после чего, спустя полчасика, не оставалось даже ни одной гниды в швах белья.
Самое же главное, что поражает при чтении этих фронтовых мемуаров: роковое переплетение фатальных случайностей и закономерной неизбежности происходящего вокруг.
Чтобы продемонстрировать, насколько интересно это свидетельство очевидца, приведу лишь один эпизод, лишённый кошмарных военных деталей, которыми и так уже всех изрядно утомил.

"Но никак нельзя не описать моего четвероногого друга - Иисуса Второго.
Пусть не сочтут это религиозным кощунством, но мой дядя Пётр при вступлении в колхоз сдал такого доброго, терпеливого и работящего коня, что его окрестили колхозники именем Иисус, начисто забыв о его прежнем имени. Но мне довелось познакомиться с таким же в войну.
У нас было несколько повозок с плотницким и другим инструментом, материалами, а так же большой запас как своих, так и трофейных мин.
Базируются сапёры не ближе трёх километров от передовой. Так что достают только снаряды и бомбы. Потому и спокойно. Относительно, конечно. А группа минёров работает почти всегда ночью, на нейтральной полосе, днём отдыхая и совершенствуя своё мастерство. Однажды я увидел бродячего коня. Вернее, он сам к нам пришёл. Хотя уже достаточно было вокруг травы, он подошёл к костру и выжидающе смотрел на солдат, пока его не угостил один кусочком сухаря. Все увидели и поняли, почему этот конь был бесхозным: у него был выбит и кровоточил один глаз. Тогда я промыл ему рану раствором марганцовки и, засыпав стрептоцидом, наложил повязку. Тоже дал ему сухарик. И с тех пор он буквально не отходил от меня. Когда мы продвигались за фронтом, я ехал на нём верхом. По причине своего одноглазия он всё время отклонялся в сторону слепого глаза даже с дороги, и его постоянно приходилось поправлять. Все подтрунивали надо мной и моим "трофеем", но искренне любили его за добрый, ласковый нрав и смекалку. С первых же дней я рассказал ребятам о коне моего дяди, и все поддержали меня, что я тоже назвал его Иисусом. Эта сообразительная скотина так скоро привыкла к своему новому имени, что отзывалась на него даже издалека. Лошади чаще спят стоя, а Иисус, если мы примощались на открытом месте, ложился рядом со мной. Вначале клал свою пудовую голову на меня. Я говорил ему, что мне тяжело, и он убирал её. А потом я уже вплотную прижимался к нему и клал голову на него. Ему это было очень приятно, как будто я понял его намёк. И пока я сплю, он даже не пошевелится. А как только я встану - он тотчас тоже встаёт. Пить просит - принесёт в зубах пустое ведро. А за лакомством лезет к карману брюк и дёргает за него. Лошадей у нас было много, и все относились к ним как обычно, а Иисус был всеобщим любимцем. Бездельником он не был, но годился на то, чтобы навьючить на него что-то и вести его на поводу. Чуть больше месяца побыл я с ним. Повязку с глаз снял. Ну а тут наша часть пошла на формирование. Лошадей взяли с собой мало, и для Иисуса места не нашлось в вагоне. А когда мы сели в вагон, он встал на дыбы, положил передние ноги на пол телячьего вагона, где были оборудованы для нас нары, и потянулся ко мне головой. Я обнял его за голову и заметил, как у него из уцелевшего глаза катятся слёзы. Я не выдержал и заплакал. Никто из солдат не осудил меня за эту слабость. Они и сами-то притихли и отвернулись."

*) "Заветные частушки, из собрания А.Д.Волкова", тт.1, 2. Научно-издательский центр "Ладомир", Москва, 1999г.